Из степи доносится пьянящий медный запах. Взвиваются в темное небо, придавленное к земле тяжестью свинцовых облаков, хищные языки разведенных на окраине костров. Танцуют травяные невесты, саламандрами скользя сквозь обжигающие всполохи пламени, босыми ногами ступая по отточеным лезвиям колючих стеблей. Слышен вдали утробный вой регулярного состава. Ночи становятся длиннее и холоднее. Тревожен сон молодых хозяек. Беспокойные видения, зеркальными осколками разбросанные по закоулкам памяти, не заглушить ни пряным твирином, ни пущеным по венам морфием. Злится Мария, сжимая ледяными дрожащими пальцами стиснутые болью, как тисками, виски; загнанным зверем мечется по покоям, прислушиваясь к каждому шороху за окном в ожидании заветных шагов по мощеному камнем двору. К Капелле приходит покойная матушка, гладит дочь по медовым голосам и обреченно тает с первыми лучами рассвета, не в силах отвести беду. Шелестом листьев – алых, багряных, киноварных – кровавыми потеками разлитых по узким улицам, по Городу расползается беспокойство. Город замирает в предчувствии осени.
Я заранее извиняюсь, оно как-то не о том и бред, но оно само. Не бейте сильно. Т_Т
Исполнение 2, 577 слов.
Особняк моей памяти растёт и ширится, комнат в нём становится всё больше, всё больше появляется лестниц, не ведущих никуда, и шкафов, ведущих куда-то. Из люка, ведущего в подпол, тянет гарью, а если приложить к нему ухо, можно услышать, как где-то вдали стрекочет пулемёт и ухают зенитки. Кровавые надписи на зеркале в прихожей меняются: ещё вчера там было написано "предатель и лжец", а сегодня алые разводы складываются в загадочное "кофе+led3В купить симку". Зачем ему симка? Кто знает, кто знает... Тяжёлый сундук в одной из комнат второго этажа возник совсем недавно. Но выглядит так, как будто был здесь всегда, и даже слой пыли на нём уже достиг толщины как минимум в полсантиметра. Я знаю, что хранится в этом сундуке. Там лежит пухлая пачка писем - конверты, записки, официальные бланки, исписанные убористым почерком и размашистыми каракулями. Там лежат пучки сушёных трав, пахнущих Степью, её туманами и кострами. Там лежит пригоршня ржавых рыболовных крючков, а рядом - несколько толстых и кривых цыганских игл. Там лежит пустая стеклянная бутыль, несколько лесных орехов и потемневшее от времени серебряное колечко. В уголок закатилась треснувшая пробирка и несколько линз от микроскопа. Упаковка бинтов покрылась плесенью от сырости, а вот бумажные пакетики с разноцветными капсулами почему-то выглядят совсем как новые. На них даже можно прочитать надписи, сделанные на латыни - это антибиотики, но употреблять их по назначению я бы всё равно не рискнул. Банка с чем-то, подозрительно напоминающим плавающую в формалине человеческую почку, обёрнута коричневой бумагой и перевязана шпагатом, а старинный револьвер укутан в промасленную тряпочку. Если отодвинуть его в сторону, можно увидеть рёберный хрящевой скальпель, лезвие которого испачкано чем-то бурым; я точно знаю, что это не ржавчина - хирургическая сталь не ржавеет. Я знаю, что лежит в этом сундуке, хотя я ни разу его не открывал. Меня немного пугает сидящая на крышке тряпичная кукла: её пуговичные глаза вызывают странные ассоциации с покойником, на веки которому положили монетки. Её не хочется тревожить. Чуть левее сундука по стене расплывается неряшливое пятно багровой плесени, немного похожее на отпечаток ладони. С каждым днём оно становится немного больше... хотя, возможно, мне только так кажется. В конце концов, что только не померещится вечерами в пустом старом доме... А ещё... ещё я знаю, куда ведёт потайная дверка, скрытая в двойном дне сундука, этого обитого железом монстра. И знаю, что если открыть эту дверку и спуститься по крошащимся каменным ступеням, обратно вернуться уже не получится - развернёшься, и лестница упрётся в небо. Их так и называют в Городе - "лестницы в небо". Вырастающие из земли развалины, обрывающиеся в пустоту... Уже сентябрь, скоро начнут облетать листья, и воздух наполнится тяжёлым, душным запахом созревающих трав. Город зовёт, я слышу, как стучат колёса поездов на железнодорожной станции, как шумит дождь по булыжным мостовым... Что принесёт Городу эта осень, беды от неё ждать или снисхождения? Я не знаю. Вчера я запер дверь в ту комнату и потерял ключ. Ночью мне снилось, как он тускло поблёскивает в пыли, где-то между кладовкой и библиотекой. А вот Город мне не снится никогда. Он просто приходит и берёт своё; и когда первый жёлтый лист опустится на мой подоконник, я спущусь вниз, подберу затерянный в пыли ключ и открою ту запертую комнату. Там ждёт тряпичная куколка на сундуке, там расползаются по стене багряные пятна, а откуда-то снизу тянет травами, туманами и кострами... Это осень, время возвращений и вещих снов. И на этот раз я всё сделаю верно. Мы всё сделаем верно.
-
-
01.06.2014 в 03:01144.
-
-
01.06.2014 в 08:39заказчик
-
-
01.06.2014 в 11:38а.
-
-
01.06.2014 в 11:45-
-
01.06.2014 в 11:50а.
-
-
14.09.2014 в 21:22Исполнение 2, 577 слов.
Особняк моей памяти растёт и ширится, комнат в нём становится всё больше, всё больше появляется лестниц, не ведущих никуда, и шкафов, ведущих куда-то. Из люка, ведущего в подпол, тянет гарью, а если приложить к нему ухо, можно услышать, как где-то вдали стрекочет пулемёт и ухают зенитки. Кровавые надписи на зеркале в прихожей меняются: ещё вчера там было написано "предатель и лжец", а сегодня алые разводы складываются в загадочное "кофе+led3В купить симку". Зачем ему симка? Кто знает, кто знает...
Тяжёлый сундук в одной из комнат второго этажа возник совсем недавно. Но выглядит так, как будто был здесь всегда, и даже слой пыли на нём уже достиг толщины как минимум в полсантиметра.
Я знаю, что хранится в этом сундуке. Там лежит пухлая пачка писем - конверты, записки, официальные бланки, исписанные убористым почерком и размашистыми каракулями. Там лежат пучки сушёных трав, пахнущих Степью, её туманами и кострами. Там лежит пригоршня ржавых рыболовных крючков, а рядом - несколько толстых и кривых цыганских игл. Там лежит пустая стеклянная бутыль, несколько лесных орехов и потемневшее от времени серебряное колечко. В уголок закатилась треснувшая пробирка и несколько линз от микроскопа. Упаковка бинтов покрылась плесенью от сырости, а вот бумажные пакетики с разноцветными капсулами почему-то выглядят совсем как новые. На них даже можно прочитать надписи, сделанные на латыни - это антибиотики, но употреблять их по назначению я бы всё равно не рискнул. Банка с чем-то, подозрительно напоминающим плавающую в формалине человеческую почку, обёрнута коричневой бумагой и перевязана шпагатом, а старинный револьвер укутан в промасленную тряпочку. Если отодвинуть его в сторону, можно увидеть рёберный хрящевой скальпель, лезвие которого испачкано чем-то бурым; я точно знаю, что это не ржавчина - хирургическая сталь не ржавеет.
Я знаю, что лежит в этом сундуке, хотя я ни разу его не открывал. Меня немного пугает сидящая на крышке тряпичная кукла: её пуговичные глаза вызывают странные ассоциации с покойником, на веки которому положили монетки. Её не хочется тревожить.
Чуть левее сундука по стене расплывается неряшливое пятно багровой плесени, немного похожее на отпечаток ладони. С каждым днём оно становится немного больше... хотя, возможно, мне только так кажется. В конце концов, что только не померещится вечерами в пустом старом доме...
А ещё... ещё я знаю, куда ведёт потайная дверка, скрытая в двойном дне сундука, этого обитого железом монстра. И знаю, что если открыть эту дверку и спуститься по крошащимся каменным ступеням, обратно вернуться уже не получится - развернёшься, и лестница упрётся в небо. Их так и называют в Городе - "лестницы в небо". Вырастающие из земли развалины, обрывающиеся в пустоту...
Уже сентябрь, скоро начнут облетать листья, и воздух наполнится тяжёлым, душным запахом созревающих трав. Город зовёт, я слышу, как стучат колёса поездов на железнодорожной станции, как шумит дождь по булыжным мостовым... Что принесёт Городу эта осень, беды от неё ждать или снисхождения?
Я не знаю. Вчера я запер дверь в ту комнату и потерял ключ. Ночью мне снилось, как он тускло поблёскивает в пыли, где-то между кладовкой и библиотекой.
А вот Город мне не снится никогда. Он просто приходит и берёт своё; и когда первый жёлтый лист опустится на мой подоконник, я спущусь вниз, подберу затерянный в пыли ключ и открою ту запертую комнату. Там ждёт тряпичная куколка на сундуке, там расползаются по стене багряные пятна, а откуда-то снизу тянет травами, туманами и кострами...
Это осень, время возвращений и вещих снов. И на этот раз я всё сделаю верно.
Мы всё сделаем верно.
-
-
14.09.2014 в 21:46-
-
14.09.2014 в 22:05