- Кошка-кошка, кис-кис-кис, ты умеешь ловить крыс? Ладонь в кожаной перчатке ложится на шею и чувствует легкую вибрацию ее слов. Голос актерки – тихий, с хрипотцой, мурчащий. Анна приторно сладко пахнет розовой водой, столичной пудрой, и чем-то еще. Аглая вдыхает ее запах, и не может надышаться. Вторая ладонь касается тонкого запястья певички, сжимает его хозяйски, крепко, отчего с губ Анны слетает тихий стон, не успевший упасть между ними. Аглая целует девушку. Целует небрежно, грубо, совсем по-мужски, с языком, и…Анна не сопротивляется. Анна подается влечению, власти Великого Инквизитора, и закрыв глаза, пытается коснуться Лилич свободной ладною, провести ею по волосам, но тут же хватка женщины становится сильнее и резче. Анна пугается. Ангел судорожно вздрагивает, и чувствует, что не может вдохнуть, глаза ее испуганно распахнулись, а рот безвольно открыт. - Не смей меня трогать, тварь.- говорит Аглая холодно, бесстрастно, не выдавая эмоций. На ее лице не дрогнет ни единый мускул, но рука не отпустит запястья. Инквизитор, в глазах жителей крошечного степного городка выглядит такой – ледяной, бесчувственной, карающей дланью правосудия, но как же тяжело сопротивляться, тяжело противиться той, что сводила с ума не только столичных щеголей? Нет, так не должно быть, и не будет... У Анны – тонкое дорогое белье, кружева и оборки, подвязки и атласные банты, крючки и косточки. Кожа горячая, бледная, все так же упоительно пахнет розами, пудрой и чем-то еще. Ей самой.
221 слово.
- Кошка-кошка, кис-кис-кис, ты умеешь ловить крыс?
Ладонь в кожаной перчатке ложится на шею и чувствует легкую вибрацию ее слов. Голос актерки – тихий, с хрипотцой, мурчащий. Анна приторно сладко пахнет розовой водой, столичной пудрой, и чем-то еще. Аглая вдыхает ее запах, и не может надышаться. Вторая ладонь касается тонкого запястья певички, сжимает его хозяйски, крепко, отчего с губ Анны слетает тихий стон, не успевший упасть между ними.
Аглая целует девушку. Целует небрежно, грубо, совсем по-мужски, с языком, и…Анна не сопротивляется. Анна подается влечению, власти Великого Инквизитора, и закрыв глаза, пытается коснуться Лилич свободной ладною, провести ею по волосам, но тут же хватка женщины становится сильнее и резче. Анна пугается. Ангел судорожно вздрагивает, и чувствует, что не может вдохнуть, глаза ее испуганно распахнулись, а рот безвольно открыт.
- Не смей меня трогать, тварь.- говорит Аглая холодно, бесстрастно, не выдавая эмоций. На ее лице не дрогнет ни единый мускул, но рука не отпустит запястья. Инквизитор, в глазах жителей крошечного степного городка выглядит такой – ледяной, бесчувственной, карающей дланью правосудия, но как же тяжело сопротивляться, тяжело противиться той, что сводила с ума не только столичных щеголей? Нет, так не должно быть, и не будет...
У Анны – тонкое дорогое белье, кружева и оборки, подвязки и атласные банты, крючки и косточки. Кожа горячая, бледная, все так же упоительно пахнет розами, пудрой и чем-то еще. Ей самой.
Любитель
не заказчик, но сущность весьма благодарная
довольный заказчик
Отчего нет?
Всем большое спасибо за комментарии.