Иногда Эле кажется, что машина их - живая, как бы не живее, чем они сами. Двигатель всегда заводится быстро и с охотой, предвкушающе урчит и ревет, готовясь нести команду в бой, из-под гусениц летят комья земли, оставляя позади развороченный след, и когда танк идет в колонне, среди таких же, как он, кажется, что он всегда вырывается вперед. На самую малость. У Эли вечно руки в машинном масле, на щеках следы копоти и на поясе висят инструменты. Волосы, выгоревшие на солнце до белизны, пахнут соляркой и пеплом, тяжелые боты выпачканы грязью, и она единственная во всем звене женщина-механик. Вообще единственная женщина. Когда отдают команду на наступление, Элька всегда на управлении, и всегда кажется ей, что танк срывается с места раньше, чем она успевает толкнуть его вперед. Тяжеленная машина смерти, он ползет вперед с урчанием и лязгом, и веселый Эдик, их наводчик, приникает к орудиям, и Петька, командир, отслеживает первую цель. От выстрела сотрясается вся внутренность танка, они никогда не мажут, всегда попадая, куда собирались, и Элька дергает рычаги, заставляя машину отпрянуть из-под снаряда, и в горячке боя не успевает понять, она ли дернула танк в сторону, или он прянул сам, на несколько метров обманув летящую с неба смерть. Душно и пахнет соляркой, в гуле и грохоте не всегда слышно приказы, и Эле кажется - их машина живая, сам чувствует, куда стоит ехать, наслаждается боем, всегда вынося их из-под огня целыми и уничтожая врага с истинным упоением... Она никому, конечно, про свои чувства не рассказывает, но и другие, кажется, что-то понимают. Петька хлопает танк по боку, после каждого боя подрисовывая алым звездочки по числу врагов - обычай летчиков, конечно, но машине, похоже нравится - Эдик дал танку имя, и оно прижилось, хотя Элька предпочитает всё равно звать его грубоватым простым "Машина"... Эдик назвал его Броненосцем.
После очередного боя, проверяя основные узлы, Эля хлопает танк по броне раскрытой ладонью, бурчит что-нибудь одобрительное, вроде "Молодчина", и всегда не спешит уходить, даже закончив все дела. Садится у страшенных гусениц, опираясь на них спиной, закуривает, ощущая молчаливое присутствие огромной механической твари, которая кажется ей не совсем механической... Так привыкают друг к другу всадник и конь.
Иногда, слыша как грохочут у подножия тоненького трапа тяжелые гусеницы Брата, Эли прижимает ко лбу ладонь, пытаясь удержать мимолетное воспоминание... Но, конечно, у неё не получается. Сестры и Братья беспамятны. Таков непреложный закон.
-
-
25.05.2012 в 16:21-
-
25.05.2012 в 17:26З.
-
-
26.05.2012 в 20:39382 слова.
Иногда Эле кажется, что машина их - живая, как бы не живее, чем они сами. Двигатель всегда заводится быстро и с охотой, предвкушающе урчит и ревет, готовясь нести команду в бой, из-под гусениц летят комья земли, оставляя позади развороченный след, и когда танк идет в колонне, среди таких же, как он, кажется, что он всегда вырывается вперед. На самую малость.
У Эли вечно руки в машинном масле, на щеках следы копоти и на поясе висят инструменты. Волосы, выгоревшие на солнце до белизны, пахнут соляркой и пеплом, тяжелые боты выпачканы грязью, и она единственная во всем звене женщина-механик.
Вообще единственная женщина.
Когда отдают команду на наступление, Элька всегда на управлении, и всегда кажется ей, что танк срывается с места раньше, чем она успевает толкнуть его вперед. Тяжеленная машина смерти, он ползет вперед с урчанием и лязгом, и веселый Эдик, их наводчик, приникает к орудиям, и Петька, командир, отслеживает первую цель. От выстрела сотрясается вся внутренность танка, они никогда не мажут, всегда попадая, куда собирались, и Элька дергает рычаги, заставляя машину отпрянуть из-под снаряда, и в горячке боя не успевает понять, она ли дернула танк в сторону, или он прянул сам, на несколько метров обманув летящую с неба смерть. Душно и пахнет соляркой, в гуле и грохоте не всегда слышно приказы, и Эле кажется - их машина живая, сам чувствует, куда стоит ехать, наслаждается боем, всегда вынося их из-под огня целыми и уничтожая врага с истинным упоением...
Она никому, конечно, про свои чувства не рассказывает, но и другие, кажется, что-то понимают. Петька хлопает танк по боку, после каждого боя подрисовывая алым звездочки по числу врагов - обычай летчиков, конечно, но машине, похоже нравится - Эдик дал танку имя, и оно прижилось, хотя Элька предпочитает всё равно звать его грубоватым простым "Машина"...
Эдик назвал его Броненосцем.
После очередного боя, проверяя основные узлы, Эля хлопает танк по броне раскрытой ладонью, бурчит что-нибудь одобрительное, вроде "Молодчина", и всегда не спешит уходить, даже закончив все дела. Садится у страшенных гусениц, опираясь на них спиной, закуривает, ощущая молчаливое присутствие огромной механической твари, которая кажется ей не совсем механической...
Так привыкают друг к другу всадник и конь.
Иногда, слыша как грохочут у подножия тоненького трапа тяжелые гусеницы Брата, Эли прижимает ко лбу ладонь, пытаясь удержать мимолетное воспоминание...
Но, конечно, у неё не получается.
Сестры и Братья беспамятны.
Таков непреложный закон.
-
-
26.05.2012 в 22:47Вашу лапу.
З.
-
-
26.05.2012 в 23:25Автор.
-
-
27.05.2012 в 22:35