Стах Рубин. Fin Smiren, видеть убитых смиренников в зекалах, чувствовать за спиной, не засыпать по ночам, а, засыпая, ощущать на горле чьи-то холодные руки.
Стах просыпается среди ночи от того, что кто-то склонился над изголовьем, прожигает насквозь пристальным остановившимся взглядом. В темноте не увидеть лица, не различить даже смутной тени, но Стах знает, что совсем рядом замер мертвец - тянет тяжелым земляным духом и кровью, холодом могильным пробирает до костей... Конечно, он ничего не сделает - тот, кто не дышит в темноте - но у Стаха мурашки бегут по спине - отвратительно мелкие и холодные - в горле пересыхает. Собравшись с силами он встает - кажется, или шорох прошел по полу, когда мертвый отступил? - ощупью пробирается к столу, нашаривает спички. Чувствует - за спиной уже двое, второй тихонечко смеется - скрипучий, сухой смешок... Лампа загорается не сразу. Он изводит три спички, и только на четвертой огонь неохотно перекидывается на фитиль, дрожащими отблесками освещает комнату. За спиной у Стаха две тени перетекли к стенам, слились с ними, и, кажется, он успевает заметить краешек бесформенного балахона, мелькнувший на самой периферии, но когда оборачивается - прозекторская уже пуста. Словно никогда их и не было.
Анна любит зеркала, это Стах узнал, когда её уже похоронили. Анна любит зеркала, и потому вечно появляется в них, кружится, оправляет платье, кокетливо надувает губки и корчит рожицы, пританцовывает рядом с его отражением. Её хоронили бледную, укутанную в белизну савана, тонкое тело искромсано и перекроено, а в зеркале Анна похваляется чистотой кожи, льнет к его плечу, манерным движением оправляет волосы, без слов показывая, какая же она красивая. Она любит зеркала. А Стах занавешивает их тряпками.
Юлия любит стекла, сигарета в тонких пальцах источает сероватый, затейливо извивающийся дым. Когда ночью за окном разливается чернильная тьма, её часто можно увидеть отраженную в стекле, курящую, улыбающуюся чему-то своему. Иногда она пьет кофе, иногда, замечая Стаха, слабо улыбается ему, и поднимает руку в приветствии... С некоторых пор он завешивает и окно тоже.
Сабуров всегда появляется за спиной, и просто шагает следом, ведя за руку жену. Слышно, как тихонько отзываются их шаги по мостовой, от Катерины пахнет морфием и слезами... Их похоронили совсем рядом, на холмиках могил летом цветут невзрачные степные цветочки, и Стах всегда старается не броситься бежать, когда они приходят. Бесконечно повторяет себе, что они мертвы.
Гриф всегда появляется в темноте смутной тенью и, видя мерцающий огонек сигареты Стах всегда точно знает, что это он. Непривычно молчаливый, тихий, он только изредка тихонько посмеивается. Запах горького дыма степных трав неотступно преследует Стаха после таких встреч.
В Прозекторской тихо, Стах ставит лампу поближе к кровати, пристраивает спички так, чтобы были под рукой. Темнота дышит их дыханием, шепчет их голосами, и он закрывает глаза, стараясь убедить себя, что ничего нет, что он их не слышит. Но Оспина стоит рядом, жжет жаркой бездной взгляда, и Лара присаживается на краешек кровати - от неё пахнет молоком и выпечкой - гладит по щеке...
Его личный ад, созданный своими руками.
...Лара всё гладит его по волосам и неслышно поет колыбельную.
Гость, большое спасибо! Это действительно прекрасно. Не хватило только... Клары. И ожидания того, что скоро воссоединится со всеми Смиренниками. Но всё равно великолепно. Откройтесь.
-
-
08.04.2012 в 14:30468 слов.
Стах просыпается среди ночи от того, что кто-то склонился над изголовьем, прожигает насквозь пристальным остановившимся взглядом. В темноте не увидеть лица, не различить даже смутной тени, но Стах знает, что совсем рядом замер мертвец - тянет тяжелым земляным духом и кровью, холодом могильным пробирает до костей... Конечно, он ничего не сделает - тот, кто не дышит в темноте - но у Стаха мурашки бегут по спине - отвратительно мелкие и холодные - в горле пересыхает. Собравшись с силами он встает - кажется, или шорох прошел по полу, когда мертвый отступил? - ощупью пробирается к столу, нашаривает спички. Чувствует - за спиной уже двое, второй тихонечко смеется - скрипучий, сухой смешок...
Лампа загорается не сразу. Он изводит три спички, и только на четвертой огонь неохотно перекидывается на фитиль, дрожащими отблесками освещает комнату. За спиной у Стаха две тени перетекли к стенам, слились с ними, и, кажется, он успевает заметить краешек бесформенного балахона, мелькнувший на самой периферии, но когда оборачивается - прозекторская уже пуста.
Словно никогда их и не было.
Анна любит зеркала, это Стах узнал, когда её уже похоронили.
Анна любит зеркала, и потому вечно появляется в них, кружится, оправляет платье, кокетливо надувает губки и корчит рожицы, пританцовывает рядом с его отражением. Её хоронили бледную, укутанную в белизну савана, тонкое тело искромсано и перекроено, а в зеркале Анна похваляется чистотой кожи, льнет к его плечу, манерным движением оправляет волосы, без слов показывая, какая же она красивая.
Она любит зеркала. А Стах занавешивает их тряпками.
Юлия любит стекла, сигарета в тонких пальцах источает сероватый, затейливо извивающийся дым. Когда ночью за окном разливается чернильная тьма, её часто можно увидеть отраженную в стекле, курящую, улыбающуюся чему-то своему. Иногда она пьет кофе, иногда, замечая Стаха, слабо улыбается ему, и поднимает руку в приветствии...
С некоторых пор он завешивает и окно тоже.
Сабуров всегда появляется за спиной, и просто шагает следом, ведя за руку жену. Слышно, как тихонько отзываются их шаги по мостовой, от Катерины пахнет морфием и слезами... Их похоронили совсем рядом, на холмиках могил летом цветут невзрачные степные цветочки, и Стах всегда старается не броситься бежать, когда они приходят. Бесконечно повторяет себе, что они мертвы.
Гриф всегда появляется в темноте смутной тенью и, видя мерцающий огонек сигареты Стах всегда точно знает, что это он. Непривычно молчаливый, тихий, он только изредка тихонько посмеивается. Запах горького дыма степных трав неотступно преследует Стаха после таких встреч.
В Прозекторской тихо, Стах ставит лампу поближе к кровати, пристраивает спички так, чтобы были под рукой. Темнота дышит их дыханием, шепчет их голосами, и он закрывает глаза, стараясь убедить себя, что ничего нет, что он их не слышит. Но Оспина стоит рядом, жжет жаркой бездной взгляда, и Лара присаживается на краешек кровати - от неё пахнет молоком и выпечкой - гладит по щеке...
Его личный ад, созданный своими руками.
...Лара всё гладит его по волосам и неслышно поет колыбельную.
-
-
08.04.2012 в 14:34мимокрокодил
-
-
08.04.2012 в 15:01Замечательно.
не заказчик
-
-
08.04.2012 в 15:05Но всё равно великолепно. Откройтесь.
-
-
08.04.2012 в 15:37Вы же знаете, что я не умею писать дарк. Так что прошу прощения, что не везде всего хватило )
Автор.
-
-
09.04.2012 в 19:22-
-
13.04.2012 в 15:10-
-
07.12.2014 в 22:16