В крохотном закутке под алым балдахином вместе с Яни живет тайна. Имени у неё нет, и всё, что свидетельствует о ней - это водопад Сирени и Лазури, сменивший в жилах пересохший ручеек. Со звоном бегут под кожей Цвета, глядя на себя в зеркало, Яни отмечает совершенно несвойственный ей раньше румянец. Но в сотни раз лучше, чем сытость - это слова, которыми теперь есть с кем меняться. Хитрая Ава зовет его Золотоглазым. Ледяная Ута окрестила Луноглазым. Строительница-Эли в вечной своей манере говорит "Парень", Братья называют Младшим. А сама Яни зовет его "Гость". Он не разговаривает сам. Через него видно стенку и муть зеркала. Зато он слушает, и умеет Творить. И он единственный, кому интересно, как Яни танцует на шаре. Ради него маленькая танцовщица чаще вскакивает на любимую свою сферу, и учит особенно сложные повороты, и выжидающе прислушивается всё время, надеясь вычленить из хора шорохов и скрипов те, что скажут о его приходе. Только появление Хранителя она, конечно, пропускает. Потому что он тот, кому не нужно ступать по растрескавшемуся паркету, чтобы войти в глубину её Покоя.
Она оступается и неловко спрыгивает с шара, когда он вплывает в комнату - огромный и откровенно страшный, обладатель серебряных глаз и фигуры скелета. Тот, кого Яни боится больше даже, чем смерти-навсегда. Он улыбается - губы его бескровны и узки - подплывает поближе. С вечной своей бесцеремонностью подцепляет узловатыми пальцами подбородок Яни. От движений его, абсолютно беззвучных, тянет жутью. Серебряный взгляд таков, что глаза самой младшей из Сестер против воли наполняются слезами. -Странные шепотки достигают моего слуха, Сестренка, - вкрадчивый голос сродни шипению змеи - Говорят, что Младший Брат наш что-то зачастил к тебе. Яни молчит, только часто сглатывает, и по щекам её текут слезы - она знает, что у Клетки они вызывают особенное отвращение, но ничего не может с собой поделать. А пустые, неестественно широко раскрытые глаза Брата, в которых она видит уже крохотное своё отражение, вглядываются куда-то глубоко, в самую суть, под кожу. Туда, где текут полноводным потоком Цвета. Их не спрячешь. Не заставишь замолчать... Она пропускает резкий замах, не успевает закричать - Клетка бьет тыльной стороной ладони, наотмашь. Не больно - ударом Сестре не причинить боли - но так, что Яни отлетает. Неловко растягивается на полу. А в следующее мгновение над ней уже нависает бескровное, словно восковое лицо Надзирателя, ладони его приникают к налитому Цветом телу, шепот ввинчивается в уши, и кажется, что сейчас её просто размажет по стенам и полу от страха, что слезы даже тогда не перестанут течь. -Три сердца, Сестрица, три сердца. Не много ли будет, если вспомнить Табу, говорящее "Принадлежащей тебе Сестре не смей отдавать больше, чем нужно, чтобы поддерживать в ней жалкую жизнь"? ...Когда узкие желтоватые ногти вонзаются в плоть, Яни кричит, выгибаясь, и в крике её можно разобрать детское, отчаянное: "Больно!". И, на мгновение остановившись, Надзиратель отвечает со странной, тягучей нежностью: -Моя глупая Сестричка. Неужели ты до сих пор думаешь, что мне это интересно?
Саблезубый Хомячок, Вы не представляете, как автор рад этому комментарию. Автор - вечный флаффер - и это первая его попытка написать хоть немножко жесть. Судя по всему, более-менее удачная. А доброе толкование очень хотелось впихнуть, но канон яростно противился =_= Автор.
-
-
28.01.2012 в 23:11476 слов.
В крохотном закутке под алым балдахином вместе с Яни живет тайна.
Имени у неё нет, и всё, что свидетельствует о ней - это водопад Сирени и Лазури, сменивший в жилах пересохший ручеек. Со звоном бегут под кожей Цвета, глядя на себя в зеркало, Яни отмечает совершенно несвойственный ей раньше румянец. Но в сотни раз лучше, чем сытость - это слова, которыми теперь есть с кем меняться.
Хитрая Ава зовет его Золотоглазым. Ледяная Ута окрестила Луноглазым. Строительница-Эли в вечной своей манере говорит "Парень", Братья называют Младшим. А сама Яни зовет его "Гость".
Он не разговаривает сам. Через него видно стенку и муть зеркала. Зато он слушает, и умеет Творить. И он единственный, кому интересно, как Яни танцует на шаре.
Ради него маленькая танцовщица чаще вскакивает на любимую свою сферу, и учит особенно сложные повороты, и выжидающе прислушивается всё время, надеясь вычленить из хора шорохов и скрипов те, что скажут о его приходе.
Только появление Хранителя она, конечно, пропускает. Потому что он тот, кому не нужно ступать по растрескавшемуся паркету, чтобы войти в глубину её Покоя.
Она оступается и неловко спрыгивает с шара, когда он вплывает в комнату - огромный и откровенно страшный, обладатель серебряных глаз и фигуры скелета. Тот, кого Яни боится больше даже, чем смерти-навсегда. Он улыбается - губы его бескровны и узки - подплывает поближе. С вечной своей бесцеремонностью подцепляет узловатыми пальцами подбородок Яни. От движений его, абсолютно беззвучных, тянет жутью. Серебряный взгляд таков, что глаза самой младшей из Сестер против воли наполняются слезами.
-Странные шепотки достигают моего слуха, Сестренка, - вкрадчивый голос сродни шипению змеи - Говорят, что Младший Брат наш что-то зачастил к тебе.
Яни молчит, только часто сглатывает, и по щекам её текут слезы - она знает, что у Клетки они вызывают особенное отвращение, но ничего не может с собой поделать. А пустые, неестественно широко раскрытые глаза Брата, в которых она видит уже крохотное своё отражение, вглядываются куда-то глубоко, в самую суть, под кожу. Туда, где текут полноводным потоком Цвета. Их не спрячешь. Не заставишь замолчать...
Она пропускает резкий замах, не успевает закричать - Клетка бьет тыльной стороной ладони, наотмашь. Не больно - ударом Сестре не причинить боли - но так, что Яни отлетает. Неловко растягивается на полу.
А в следующее мгновение над ней уже нависает бескровное, словно восковое лицо Надзирателя, ладони его приникают к налитому Цветом телу, шепот ввинчивается в уши, и кажется, что сейчас её просто размажет по стенам и полу от страха, что слезы даже тогда не перестанут течь.
-Три сердца, Сестрица, три сердца. Не много ли будет, если вспомнить Табу, говорящее "Принадлежащей тебе Сестре не смей отдавать больше, чем нужно, чтобы поддерживать в ней жалкую жизнь"?
...Когда узкие желтоватые ногти вонзаются в плоть, Яни кричит, выгибаясь, и в крике её можно разобрать детское, отчаянное: "Больно!".
И, на мгновение остановившись, Надзиратель отвечает со странной, тягучей нежностью:
-Моя глупая Сестричка. Неужели ты до сих пор думаешь, что мне это интересно?
-
-
28.01.2012 в 23:22заказчик
-
-
28.01.2012 в 23:25-
-
01.02.2012 в 19:21-
-
01.02.2012 в 19:25Вы не представляете, как автор рад этому комментарию. Автор - вечный флаффер - и это первая его попытка написать хоть немножко жесть. Судя по всему, более-менее удачная.
А доброе толкование очень хотелось впихнуть, но канон яростно противился =_=
Автор.
-
-
01.02.2012 в 19:52-
-
01.02.2012 в 19:56*патетично* Автор не такой дурак, чтобы расстраиваться из-за правды ) Вот если бы ему сказали, что написано мерзко - тогда да.