Тишь, тишь, тишь и благодать... Успокоились навечно шнырявшие по складам беспрестанно чумные крысы, спали сладко на нарах молодцы-бритвенники. Свободно дышится даже как-то, несмотря на тлеющее тряпьё и чуть не видимый глазу перегар в воздухе: отмечали вчера бурно. Грифу не спится, и прямо здесь, на перевёрнутой бочке расположился он с семиструнной, на которой осталось хорошо если струн пять: боевая подружка почти. Не спеша Филин докуривает папиросу, затушенный окурок вспыхивает ярким снопом искр и гаснет, а узловатые альцы бандитского королька начинают наигрывать что-то незамысловатое. - Полетели к чертям Многогранника клочья, И плач Нины звучит над Горхоном. Жалко Каиных - не заслужили. А впрочем, К Светлой пусть обратятся с поклоном. Хотя что простым людям то стеклянное чудо этой... как её... инженерии? Стоял и стоял. Удивительно даже, что за него были готовы кровь лить. - Опечалился страшно тот доктор столичный, Опечалилась Клара-бродяжка. Я и рад был бы ей подсобить самолично - Умирать ведь не шибко-то тяжко... Гриф невольно смеётся своей песенке. И чего ему в голову Самозванка пришла? Уж не запала ли в душу? Доколе вонзённые ею крючья изнутри будут терзать? «Хе... а ведь согласился же я за нею пойти... Интересно, как бы всё сложилось? Тьфу ты, чёрт, снова ничего не переменилось...» И Григорий с усмешкой продолжил наигрывать - теперь уже без слов.
Тишь, тишь, тишь и благодать...
Успокоились навечно шнырявшие по складам беспрестанно чумные крысы, спали сладко на нарах молодцы-бритвенники. Свободно дышится даже как-то, несмотря на тлеющее тряпьё и чуть не видимый глазу перегар в воздухе: отмечали вчера бурно.
Грифу не спится, и прямо здесь, на перевёрнутой бочке расположился он с семиструнной, на которой осталось хорошо если струн пять: боевая подружка почти. Не спеша Филин докуривает папиросу, затушенный окурок вспыхивает ярким снопом искр и гаснет, а узловатые альцы бандитского королька начинают наигрывать что-то незамысловатое.
- Полетели к чертям Многогранника клочья,
И плач Нины звучит над Горхоном.
Жалко Каиных - не заслужили. А впрочем,
К Светлой пусть обратятся с поклоном.
Хотя что простым людям то стеклянное чудо этой... как её... инженерии? Стоял и стоял. Удивительно даже, что за него были готовы кровь лить.
- Опечалился страшно тот доктор столичный,
Опечалилась Клара-бродяжка.
Я и рад был бы ей подсобить самолично -
Умирать ведь не шибко-то тяжко...
Гриф невольно смеётся своей песенке. И чего ему в голову Самозванка пришла? Уж не запала ли в душу? Доколе вонзённые ею крючья изнутри будут терзать?
«Хе... а ведь согласился же я за нею пойти... Интересно, как бы всё сложилось? Тьфу ты, чёрт, снова ничего не переменилось...»
И Григорий с усмешкой продолжил наигрывать - теперь уже без слов.
Откроетесь?
Заказчик.
Автор.