Так мало времени, чтобы, по крайней мере, искоса рассмотреть друг друга. Времени всегда ничтожно мало - хоть на что. Каждая необдуманно потраченная секунда ложится камнем в тянущий на дно мешок обязательств. Так нас и топят. Часто - связав вместе. Он измотан позорной миссией, измучен восстаниями обезумевших мятежных солдат, волевое благородное лицо за несколько дней, кажется, постарело на несколько лет. Но он ни за что не выдаст своего бессилия. Тем более ей. Они не встречались с самого прибытия в охваченный агонией Город. Но так сложно не узнать друг друга, злой иронией судьбы оказавшихся по противоположные стороны баррикад. Несгибаемая осанка и военный мундир. Бледное лицо и узкая строгая униформа. Скрываемая растерянность. Подавляемое отчаяние. Они общаются одними глазами, потому что любые слова в создавшейся ситуации могут быть поняты чересчур превратно. Да и всё, что есть - было? - между ними, слишком личное. "Теперь ты любишь другого," - обезоруживающе честно, в упор смотрит Александр. "Теперь ты защищаешь другую," - неверным кошачьим прищуром отвечает Аглая. И тишина Собора полнится никому не слышным звоном напряжённых струн плачущей скрипки.
-
-
05.12.2011 в 14:02Так мало времени, чтобы, по крайней мере, искоса рассмотреть друг друга. Времени всегда ничтожно мало - хоть на что. Каждая необдуманно потраченная секунда ложится камнем в тянущий на дно мешок обязательств. Так нас и топят. Часто - связав вместе.
Он измотан позорной миссией, измучен восстаниями обезумевших мятежных солдат, волевое благородное лицо за несколько дней, кажется, постарело на несколько лет. Но он ни за что не выдаст своего бессилия. Тем более ей.
Они не встречались с самого прибытия в охваченный агонией Город.
Но так сложно не узнать друг друга, злой иронией судьбы оказавшихся по противоположные стороны баррикад. Несгибаемая осанка и военный мундир. Бледное лицо и узкая строгая униформа. Скрываемая растерянность. Подавляемое отчаяние.
Они общаются одними глазами, потому что любые слова в создавшейся ситуации могут быть поняты чересчур превратно. Да и всё, что есть - было? - между ними, слишком личное.
"Теперь ты любишь другого," - обезоруживающе честно, в упор смотрит Александр.
"Теперь ты защищаешь другую," - неверным кошачьим прищуром отвечает Аглая.
И тишина Собора полнится никому не слышным звоном напряжённых струн плачущей скрипки.
-
-
05.12.2011 в 16:57не заказчик
-
-
05.12.2011 в 17:31*тоже не заказчик. Откуда уж?*
-
-
05.12.2011 в 17:37заказчик