Знаешь, меня всегда вела только надежда. С самого рождения. Да и потом ничего не изменилось – когда сообщили о начале этой дурацкой эпидемии, я надеялся, что это ошибка. А потом объявили карантин. Но ничего, я держался. Еще оставались деньги, продовольствие, еще горел огонь в печах. Трое отчаянных, они еще могли помочь. Обстановка ухудшалась с каждым днем, но я еще лелеял надежду, еще согревал ее в своем сердце. Ты меня все еще слушаешь? Всемогущие Власти не могли оставить нас, нужно было только ждать, только держаться. Мы старались экономить каждую крошку хлеба, чтобы выжить. А потом… Этот чертов доктор, он совсем рехнулся! Говорил какую-то ерунду, что-то о спасении, о Бодхо. Это было неожиданно, но я верил, что мы переживем и это. В конце концов, оставались еще двое… Слишком мало. Жену и двоих детей забрала к себе госпожа Песчаная Язва, накрыла Город своей вуалью и наполнила Горхон своими слезами. Не знаю, остался ли еще кто-то в живых, но все еще надеюсь. Надеюсь на тебя. Город мертв, ты слышишь? Теперь ты – моя последняя надежда, Степь.
170 слов
Знаешь, меня всегда вела только надежда. С самого рождения. Да и потом ничего не изменилось – когда сообщили о начале этой дурацкой эпидемии, я надеялся, что это ошибка.
А потом объявили карантин. Но ничего, я держался. Еще оставались деньги, продовольствие, еще горел огонь в печах. Трое отчаянных, они еще могли помочь.
Обстановка ухудшалась с каждым днем, но я еще лелеял надежду, еще согревал ее в своем сердце. Ты меня все еще слушаешь? Всемогущие Власти не могли оставить нас, нужно было только ждать, только держаться. Мы старались экономить каждую крошку хлеба, чтобы выжить.
А потом… Этот чертов доктор, он совсем рехнулся! Говорил какую-то ерунду, что-то о спасении, о Бодхо. Это было неожиданно, но я верил, что мы переживем и это. В конце концов, оставались еще двое…
Слишком мало. Жену и двоих детей забрала к себе госпожа Песчаная Язва, накрыла Город своей вуалью и наполнила Горхон своими слезами. Не знаю, остался ли еще кто-то в живых, но все еще надеюсь.
Надеюсь на тебя. Город мертв, ты слышишь? Теперь ты – моя последняя надежда, Степь.