-Он ушел, - говорит девочка с рыжими волосами и кривится - печаль, осуждение, не осуществившаяся надежда. - Собрал ребят и ушел. -Знаю, - кивает черноволосый мальчик, закусывая травинку, - Видел огни, когда они поднимались. Степь шелестит травами, окружая их волнующимся морем. Желтизна, рыжина, выцветшая ломкость стеблей. По полинялому платку неба катится щедрое белое солнце. Мычат быки там, где одонхе пасут свои стада. Тихо вздыхает дудочка. -Я отговаривала, - продолжает девочка с искренней горечью, - но для него всё это совсем другое. Многогранник важнее Города. Власть важнее дружбы. Слепые мечты важнее умений... -Скоро придут первые беженцы, - в тон откликается мальчик. Одетый слишком нарядно для Степи, он сплевывает травинку и тут же срывает другую. Глаза у него темные. Чаровские, глубокие. Затягивающие глаза. - Которые поймут, что всё это мираж. Мишка точно скоро наиграется, да и Мать-Настоятельница не сможет задержаться... Я ведь ему глаз подбил, - сообщает он внезапно доверительно и губы его растягиваются в улыбке. - Когда мы в последний раз спорили. Король с фонарем... Они смеются. Союзники волей случая, дети правящих семей, они сидят на потрескавшиеся от жара земле, и смеются, представляя гордого Хана, украшенного фингалом. Успокаиваются не сразу - смех в последнее время достается им нечасто - замолкают, вслушиваясь в окружающий мир. Вот насекомые жужжат и цокают, вот твирь поет - тихо-тихо, не всякий услышит - вот Невесты зовут дождь, топча горячую шкуру земли босыми ногами. В Городе тяжело вздыхают и гремят заводы, близко время обеда... Девочка смотрит в небо и думает, что мальчик необычен даже для сына Хозяйки Земли. Светлокожий и худенький, удивительно спокойный, он видит слишком много и слишком много понимает, словно замещая нерожденную ещё сестру. У Белой и Червонной Хозяек подрастают наследницы, дочери, способные перенять Дар. У Земляной только сын, будущий сторож чужой силы, который слышит песни твири и изредка видит цветные сны. Мальчик крутит в пальцах травинку и думает, что мать опять плакала ночью у окна о том, что некому взять на себя её ношу. А ещё он вспоминает странный кошмар, который разбудил его под утро - кошмар полный гнили и зеленого марева - и нервно сглатывает, прогоняя затхлый привкус. -Он образумится, - говорит девочка почти уверенно, - а мы пока возьмем под защиту тех, кто уйдет от него. Мальчик кивает, соглашаясь, и откидывается на спину, так, чтобы оказаться с небом лицом к лицу. Жарко. Мир вокруг смыкается огромной колыбелью и, лежа в травах, нельзя сомневаться, что всё будет хорошо. Каспар оставит Многогранник. Мать понесет и родит наследницу. Отец перестанет, наконец, грызться с Ольгимским и позволит сыну дружить с теми, кто достоин его дружбы... Девочка ложится рядом, начинает что-то тихо напевать под нос. В глазах у обоих отражается солнце.
Малыша назвали Валентином, и Александр долго не решался взять его на руки. Младенец казался нереальным, и первым пришла не закономерная гордость - она появилась потом - первым пришел страх. Хрупкая жизнь, не способная заботиться о себе, подстерегаемая сотнями опасностей вызывала странный трепет. Александр выругал себя дураком, расправил плечи, возвращая себе гордую военную осанку, но так и не избавился от болезненного холодка в груди - если с сыном что-то случится, если... Катерина улыбнулась ему измученной, блеклой улыбкой, когда он, наконец, справился с собой и вошел к ней.
В первый раз к Червям Валентин убежал ещё в четыре года, смертельно растревожив отца и вернулся сам, довольный, с венком из трав в волосах. В первый раз веточку кровавой твири он нашел ещё в три года, впервые убежав от матери в Степь. В первый раз взял в руки плетеную травой дудочку в пять. Он был смышлен и весел, неприхотлив и щедр на выдумки...
В детский мир Валентин вошел девятилетним, когда на порог его дома пришли младшие Ольгимских и Каиных. Виктория улыбалась, говоря своё вечное, неизменное: "Мы пришли знакомится". Каспар смотрел оценивающе, словно прикидывал, станет ли ему сын Сабуровых достойным соперником. Мать потом гладила Валентина по черным, как смоль, волосам, и рассказывала о их матерях - о первой, чьи руки подобны были крылам, а глаза - озерам тумана, и о второй - красавице, взгляд которой пронизан был звездным светом. "Они ушли, - сказала тогда Катерина, которая, занятая сыном, никогда не вкалывала себе наркотиков, - Но оставили после себя детей" "Ты тоже уйдешь? - спросил он, накручивая на палец прядку её волос, не смея поднять глаза. "Это будет нескоро, - улыбнулась она и взъерошила ему волосы, - Уж точно не раньше, чем рожу тебе сестренку". Он серьезно кивнул. Про то, что он наследник власти материальной, а будущая сестра - духовной - он уже знал. Мама объясняла. Давно. А папа потом снова объяснял. По-своему.
"У папы черные волосы - и у меня черные волосы. У мамы тонкие запястья - и у меня тонкие. Мама умеет так по-особенному улыбнуться, чтобы папа всё сделал - а я умею так посмотреть, что всё сделала она. Иногда мама дремлет у окна, перебирает ниточки - тогда я ей помогаю, хоть это и сложно. А иногда папа злится на кого-то - и я забираюсь ему на колени, чтобы он не."
Надеюсь, правильно поняла. Попали в яблочко. Первое исполнение все-таки несколько идеализированное. Но, вместе с тем, очень колоритное. Порадовала Капелла. Большое спасибо. Хотя, внутренне хотелось, чтобы он был несколько старше Ольгимской, но и так тоже просто отлично. Второе же, имхо, более приближенное к реалиям игры, и от этого покорившее совершенно в ином ключе. Перечитываю уже в пятый раз, и не могу налюбоваться. И вам огромнейшее спасибо.
Заказчик доволен, и рад, что так быстро нашлись люди, подхватившие такую необычную тему. Исполнители откроются?
-
-
27.10.2012 в 01:00434.
Надеюсь, правильно поняла.
-Он ушел, - говорит девочка с рыжими волосами и кривится - печаль, осуждение, не осуществившаяся надежда. - Собрал ребят и ушел.
-Знаю, - кивает черноволосый мальчик, закусывая травинку, - Видел огни, когда они поднимались.
Степь шелестит травами, окружая их волнующимся морем. Желтизна, рыжина, выцветшая ломкость стеблей. По полинялому платку неба катится щедрое белое солнце. Мычат быки там, где одонхе пасут свои стада. Тихо вздыхает дудочка.
-Я отговаривала, - продолжает девочка с искренней горечью, - но для него всё это совсем другое. Многогранник важнее Города. Власть важнее дружбы. Слепые мечты важнее умений...
-Скоро придут первые беженцы, - в тон откликается мальчик. Одетый слишком нарядно для Степи, он сплевывает травинку и тут же срывает другую. Глаза у него темные. Чаровские, глубокие. Затягивающие глаза. - Которые поймут, что всё это мираж. Мишка точно скоро наиграется, да и Мать-Настоятельница не сможет задержаться... Я ведь ему глаз подбил, - сообщает он внезапно доверительно и губы его растягиваются в улыбке. - Когда мы в последний раз спорили. Король с фонарем...
Они смеются.
Союзники волей случая, дети правящих семей, они сидят на потрескавшиеся от жара земле, и смеются, представляя гордого Хана, украшенного фингалом. Успокаиваются не сразу - смех в последнее время достается им нечасто - замолкают, вслушиваясь в окружающий мир.
Вот насекомые жужжат и цокают, вот твирь поет - тихо-тихо, не всякий услышит - вот Невесты зовут дождь, топча горячую шкуру земли босыми ногами. В Городе тяжело вздыхают и гремят заводы, близко время обеда...
Девочка смотрит в небо и думает, что мальчик необычен даже для сына Хозяйки Земли. Светлокожий и худенький, удивительно спокойный, он видит слишком много и слишком много понимает, словно замещая нерожденную ещё сестру. У Белой и Червонной Хозяек подрастают наследницы, дочери, способные перенять Дар. У Земляной только сын, будущий сторож чужой силы, который слышит песни твири и изредка видит цветные сны.
Мальчик крутит в пальцах травинку и думает, что мать опять плакала ночью у окна о том, что некому взять на себя её ношу. А ещё он вспоминает странный кошмар, который разбудил его под утро - кошмар полный гнили и зеленого марева - и нервно сглатывает, прогоняя затхлый привкус.
-Он образумится, - говорит девочка почти уверенно, - а мы пока возьмем под защиту тех, кто уйдет от него.
Мальчик кивает, соглашаясь, и откидывается на спину, так, чтобы оказаться с небом лицом к лицу.
Жарко. Мир вокруг смыкается огромной колыбелью и, лежа в травах, нельзя сомневаться, что всё будет хорошо.
Каспар оставит Многогранник. Мать понесет и родит наследницу. Отец перестанет, наконец, грызться с Ольгимским и позволит сыну дружить с теми, кто достоин его дружбы...
Девочка ложится рядом, начинает что-то тихо напевать под нос.
В глазах у обоих отражается солнце.
-
-
27.10.2012 в 01:40Малыша назвали Валентином, и Александр долго не решался взять его на руки. Младенец казался нереальным, и первым пришла не закономерная гордость - она появилась потом - первым пришел страх. Хрупкая жизнь, не способная заботиться о себе, подстерегаемая сотнями опасностей вызывала странный трепет. Александр выругал себя дураком, расправил плечи, возвращая себе гордую военную осанку, но так и не избавился от болезненного холодка в груди - если с сыном что-то случится, если...
Катерина улыбнулась ему измученной, блеклой улыбкой, когда он, наконец, справился с собой и вошел к ней.
В первый раз к Червям Валентин убежал ещё в четыре года, смертельно растревожив отца и вернулся сам, довольный, с венком из трав в волосах.
В первый раз веточку кровавой твири он нашел ещё в три года, впервые убежав от матери в Степь.
В первый раз взял в руки плетеную травой дудочку в пять.
Он был смышлен и весел, неприхотлив и щедр на выдумки...
В детский мир Валентин вошел девятилетним, когда на порог его дома пришли младшие Ольгимских и Каиных. Виктория улыбалась, говоря своё вечное, неизменное: "Мы пришли знакомится". Каспар смотрел оценивающе, словно прикидывал, станет ли ему сын Сабуровых достойным соперником.
Мать потом гладила Валентина по черным, как смоль, волосам, и рассказывала о их матерях - о первой, чьи руки подобны были крылам, а глаза - озерам тумана, и о второй - красавице, взгляд которой пронизан был звездным светом.
"Они ушли, - сказала тогда Катерина, которая, занятая сыном, никогда не вкалывала себе наркотиков, - Но оставили после себя детей"
"Ты тоже уйдешь? - спросил он, накручивая на палец прядку её волос, не смея поднять глаза.
"Это будет нескоро, - улыбнулась она и взъерошила ему волосы, - Уж точно не раньше, чем рожу тебе сестренку".
Он серьезно кивнул. Про то, что он наследник власти материальной, а будущая сестра - духовной - он уже знал.
Мама объясняла. Давно. А папа потом снова объяснял. По-своему.
"У папы черные волосы - и у меня черные волосы. У мамы тонкие запястья - и у меня тонкие. Мама умеет так по-особенному улыбнуться, чтобы папа всё сделал - а я умею так посмотреть, что всё сделала она. Иногда мама дремлет у окна, перебирает ниточки - тогда я ей помогаю, хоть это и сложно. А иногда папа злится на кого-то - и я забираюсь ему на колени, чтобы он не."
-
-
27.10.2012 в 14:02-
-
27.10.2012 в 14:36Любитель
-
-
27.10.2012 в 15:16Попали в яблочко.
Первое исполнение все-таки несколько идеализированное. Но, вместе с тем, очень колоритное. Порадовала Капелла. Большое спасибо.
Хотя, внутренне хотелось, чтобы он был несколько старше Ольгимской, но и так тоже просто отлично.
Второе же, имхо, более приближенное к реалиям игры, и от этого покорившее совершенно в ином ключе. Перечитываю уже в пятый раз, и не могу налюбоваться. И вам огромнейшее спасибо.
Заказчик доволен, и рад, что так быстро нашлись люди, подхватившие такую необычную тему.
Исполнители откроются?
-
-
27.10.2012 в 15:23-
-
27.10.2012 в 15:29А я так и подумал, между прочим.
Не устану повторять, что ваши исполнения неимоверно радуют
Благодарю еще раз.
-
-
27.10.2012 в 15:38Первое исполнение все-таки несколько идеализированное.
А почему "идеализированное"?
-
-
27.10.2012 в 18:48ИМХО, несколько пасторально. Так точнее. Хотя, предполагаю что это лежало в задумке, посему придираться не смею.
-
-
18.12.2012 в 23:47и довольно странно, что Тая, будучи в многограннике, была уже матерью-настоятельницей.
а вообще, хорошие образы. или образ..)
-
-
19.12.2012 в 11:32Так она с самого рождения МН)
-
-
19.12.2012 в 17:05